— Константин Дмитрич, моя фамилия Дмитриев.

— У меня нет времени с вами разговаривать! Сегодня у меня есть дело, не требующее отлагательств!

— Дело это не столь срочное, как наше, — ответил агент СНУ, — время пришло, Константин Дмитрич!

— Нет, — запротестовал Левин, повысив голос, — только не сегодня! — Он двинулся на ученого, чтобы пройти к двери; человек, назвавшийся Дмитриевым, нахмурился и нажал кнопку на маленькой коробке. Левин вскрикнул от боли, будто ударившись о возникшую перед ним прозрачную решетку; слабый электрический разряд пробежал по ней.

— Я сожалею, — сказал Дмитриев, почесывая свою спутанную бороду, — но мне нужно, чтобы вы меня выслушали.

С выпученными от злости глазами Левин крикнул:

— Зачем вы заточили меня в клетку? Я на вашей стороне! И, клянусь, завтра я буду полностью в вашем распоряжении. Только приходите завтра.

— В нашей ситуации время — роскошь, и мы не можем медлить ни минуты. Сейчас у нас есть возможность погасить раскаленные печи, которые горят для того, чтобы расплавить роботов III класса. Но нам нужен человек, которому доверяют, человек вне подозрений, и нужен он именно этим вечером!

— Тогда вам нужно найти другого! — с этими словами Левин бросился на невидимую решетку, и в то же мгновение волна обжигающей боли пробежала по его груди.

— Прекратите, прекратите немедленно, — закричал Дмитриев, — вы убьете себя!

— Вы должны освободить меня! — прохрипел Левин, обезумевший от того, что ему мешали сделать необходимое — вытащить из постели врача и вернуться с ними к Кити. Он еще раз навалился плечом на решетку и был отброшен на землю; он корчился от боли и хватался за обожженные места.

— Нет… нет… Я умоляю, прекратите, — произнес Дмитриев в отчаянии, когда Левин поднялся на ноги.

— Отпустите меня! Ох!

Он снова бросился вперед, и на этот раз почувствовал удар каждой клеточкой тела, боль гуляла вверх и вниз по позвоночнику, жалила мозг. Левин упал на землю, подергиваясь и бормоча что-то, словно умалишенный. Дмитриев беспокойно оглянулся.

— Прекратите упорствовать. Арьергардный! — повторил он. — Арьерградный!

— Кити, — простонал Левин, подползая к ногам агента. На четвереньках он пошел к едва видимой решетке, словно раненое животное, вздрогнул от боли и бессильно рухнул на землю.

— Я не могу позволить вам погибнуть, Константин Дмитрич, — сказал наконец Дмитриев. — У вас есть более важные задачи. Я не могу позволить вам умереть.

Он нажал кнопку на серебряной коробке, и с едва различимым свистом невидимая тюрьма исчезла. Нетвердой походкой Левин приблизился к двери доктора.

— Только… Только подумайте о вашей стране, — бросил агент СНУ ему в след, теперь уже умоляющим голосом, хотя минуту назад он полностью владел ситуацией.

Левин поднял руку, чтобы дернуть за шнурок старинного звонка, который был повешен здесь вместо робота I класса.