— Я могу справится с тобой. — Я оценила его.

— И тогда ты все равно не получила бы свое жареное яйцо с сыром. — Он улыбнулся, поднимая дурацкое яйцо. — Давай, я помогу тебе.

Закатив на него глаза, я обернулась, когда он подошел ко мне сзади. Он положил яйцо в прозрачную миску к остальным и протянул мне нож. Недолго думая, самое первое, что я сделала, это повертела его в руке, чтобы прикинуть вес, прежде чем отрегулировать хват.

Он схватил меня за запястье.

— Жена, сейчас это не оружие. Мы просто используем его, чтобы отрезать немного масла.

Он поставил масло передо мной.

— Зачем мне для этого нож? — Спросила я его, поднимая пальцами целый брусок и бросая его на сковороду.

— Мел! — Он застонал и захихикал одновременно, когда прижался своей головой к моей.

— Что? Ты смазываешь сковороду сливочным маслом, чтобы еда не пригорала, верно? Поэтому я кладу масло на сковороду!

— Да, маленький кусочек, а не весь чертов брикет! — пробормотал он, пока мы смотрели, как масло тает на раскаленной сковороде.

— Ну, теперь у нас много масла. — Я ненавидела готовить.

— Теперь мы умрем от диабета, — сказал он, и я почувствовала, как он покачал головой позади меня.

Достав из шкафа миску, он налил немного растопленного сливочного масла, прежде чем уменьшить огонь.

— Я люблю сначала поджарить хлеб и сыр, прежде чем готовить яйцо. — Он инструктировал, ожидая, пока я возьму хлеб. Взяв два ломтика, я опустила их на сковороду, он положил сверху сыр.

— Как долго нам ждать?

— Пока он не станет золотистым и сыр на нем не расплавится. Если он подгорит, нам крышка… У нас не осталось хлеба, — ответил он.

Я наклонилась и внимательно посмотрела на хлеб, заставив его снова хихикнуть. Я просто проигнорировала его.

— Теперь возьми яйцо и разбей его на хлеб, — прошептал он у меня за спиной. Он был так близко, что я чувствовала его горячее дыхание на своей шее.

Когда я взяла яйцо, его рука осторожно накрыла мою, когда он помог мне разбить яйцо о край сковороды, и одной рукой мы вылили его на сыр.

— Идеально.