Глава 1

Тесс

Вдалеке били барабаны, словно участившийся пульс. Людской поток двигался по грунтовой дороге: кожаные ботфорты выше колена, глаза подведены колем, в ушах и губах кольца из драгоценных металлов. Кто-то собирался на просторной площади перед крутой дорогой, ведущей к амфитеатру, чтобы сжечь в костре вещи, украденные у врагов. Дым был насыщен запахом чего-то старинного и жуткого: горели материалы гораздо более древние, чем человечество. Ржавый закат окрашивал все вокруг в кроваво-красный цвет, и крики тех, кто стоял вокруг костров, смешивались с отголосками далекого пения.

Это мог быть Рим времен Нерона. Это мог быть Самарканд после бегства согдийцев. Это мог быть новый Стамбул Ататюрка или праздник в каньоне Чако[2]… Здесь смешивались технологии неолита, Средних веков и индустриального общества. Крики были геохронологически нейтральными.

Я остановилась, вдыхая токсины, глядя на то, как женщина с иссиня-черными и ярко-голубыми губами делает вид, будто ест паука.

– Мишель, это уже чересчур! – рассмеялась одна из ее спутниц. – Мы ведь не на концерте Оззи[3]!

Они задержались у билетной кассы, чтобы показать непристойный жест «Борцам с пороками», группе протестующих консервативного толка, размахивающих плакатами с цитатами из Библии. Кое-кто из «Борцов» жег компакт-диски в мусорном баке, и запах горелого пластика окутывал демонстрантов ядовитым облаком.

Машина времени доставила меня не на какую-то древнюю войну или антиимпериалистические торжества. Я оказалась в 1992 году в открытом концертном зале «Мидоус» в Ирвине, в самом сердце округа Орандж, Верхняя Калифорния. В самое ближайшее время мне предстояло увидеть выступление величайших панк-рок-групп этого десятилетия. Однако я прибыла сюда не ради исторического туризма. Где-то в этой пестрой, шумной толпе зрел опасный заговор. Мне нужно было выяснить, кто за ним стоит. Если этим подонкам удастся одержать вверх, они уничтожат путешествие во времени, навсегда приковав нас к одной-единственной версии истории.

Купив место на лужайке, я поспешила по петляющей дорожке к рядам кресел, залитых ярким светом прожекторов. Открытый концертный зал был довольно небольшим, с крутыми ярусами амфитеатра перед вожделенной сценой. Покрытый лужами зеленый полукруг расположенной еще выше лужайки был завален пустыми банками из-под пива. Но даже здесь, на самом верху, воздух вибрировал восторженным предвкушением выступления главной звезды. Пятна света прожекторов беспорядочно метались по сцене.

Вокалистка «Черной Образины», Великолепная Гарсия, вышла на сцену одна; на ее драной юбке сверкали блестки.

– О-ЛЯ-ЛЯ, СУЧКИ! – свирепо взревела она. – ЕСЛИ КТО-НИБУДЬ НАЗВАЛ ВАС СЕГОДНЯ ШЛЮХАМИ, ПОВТОРИТЕ ЭТО СЛОВО ВМЕСТЕ СО МНОЙ! ШЛЮХИ! ШЛЮХИ! ШЛЮХИ!

Все девушки вокруг меня присоединились к ней, образовав хор. Они были в стоптанных ботинках армейского образца, протертых джинсах и рваных платьях. Покрытые татуировками и с выкрашенными черным лаком ногтями, они были похожи на бесстрашных воительниц с другой планеты. Их всклокоченные волосы светились всеми мыслимыми оттенками искусственных красок.

– ШЛЮХИ, ВЫ ПРЕКРАСНЫ! – Вскинув кулак вверх, Великолепная направила микрофон в зал, продолжая распевать: – ШЛЮХИ, ШЛЮХИ, ШЛЮХИ!

Когда я ходила на этот концерт в первый раз, я была сердитым шестнадцатилетним подростком с неприличным для пригорода обилием пирсинга, в военной куртке поверх платья пятидесятых годов.