Крис все схватывал на лету. Года не прошло, как он уже чисто говорил на восточном наречии. Эйра только хмыкала и говорила, что мальчишка не учит, а попросту вспоминает язык и чем дальше заходит обучение, тем быстрее он его постигает. А вот когда она ради интереса попробовала провести для него урок по письму, парень, единожды увидев буквы, тут же по памяти безошибочно их начертил. Эйра тогда сказала Анхору, что парень может быть из знати и лучше об этом помалкивать на всякий случай. Еще через год с небольшим Крис свободно говорил, читал и писал на восточном и южном наречиях тринийского.
Вскоре после того как тело парня окрепло и стало терпимо переносить нагрузки, без чужой подсказки, с помощью деревянной лопаты на кривом черенке, которой Анхор огород рыхлил, парень перекопал старое пепелище трактира, пополнив хозяйство нужными находками. Анхор долго разглядывал вываленную во дворике кучу из дюжины ножей, съеденного ржой кинжала, гнутых ножниц, железного колуна с широким обухом, бойков нескольких молотков и даже одной пилы. Парень быстро привел инструмент в порядок, настрогав из поленьев рукояток и счистив порченое железо старым оселком Анхора. Все как надо насадил, молотком выпрямил, где погнулось, и с помощью инструмента привел сторожку в нормальный вид- не текла больше крыша, перекошенная дверь стала на свое место, появились ступени на пороге, исчезли щели и дыры в рассохшихся стенах. В свете холодных зим, изменения были нужными, прошлая зима прошла для Анхора тяжело. Все-таки без теплого жилища, в постоянных сквозняках, человеку, разменявшему пятый десяток и получившему на службе не одну рану, долго не протянуть. Огороду в тот год тоже досталось, он изрядно разросся вширь.
События трех последних лет искрой мелькнули перед глазами старого вояки, погрузив его на мгновение в ушедшие дни, и стремительно вернув в настоящее, в тот момент, когда он перешагнул порог дома.
Крис вынес из маленького подпола кувшин с остуженным настоем и разлил по чашам. Отхлебнув бодрящего напитка, немного пощипывающего язык, Анхор подумал, что Эйра хорошо натаскала Амию на травах. Именно девушка приносила Анхору и Крису эти замечательные сборы для настоя. А затем мысли сами собой перескочили на более серьезные насущные дела, в центре которых была, опять же, Амия. За два с хвостиком года заботы о парне девушка, как ни странно, привязалась к Крису, невзирая на его уродство. О нежных чувствах речь, конечно, не велась, скорее это была дружба, хотя дружба между парнем и девушкой вещь из ряда вон, можно сказать, сказочный вариант. Но тут уж ничего не попишешь, ибо шрамы Криса были страшны. Крис впитывал знания как губка и свободно использовал их в разговоре, дополняя собственными выводами, а бывало и опровергая их. Амия обожала с ним спорить и приходила в гости при каждом удобном случае. Это Анхора и беспокоило. Со стороны это выглядело предосудительно. Пока что авторитет Эйры защищал Амию от откровенных порицаний, но, рано или поздно, текущее положение дел сменится в не лучшую сторону и гнев будет направлен в первую очередь на Криса. Амия девушка красивая, слишком многие горячие головы заинтересованы в том, чтобы она подарила им свое внимание, а магический дар, увиденный в девушке целительницей только набивает цену. Пару месяцев назад в тревоге за жизнь приемного сына Анхор достал перевязь с метательными ножами – то немногое, что осталось у него из прошлой жизни, и начал учить Криса метать ножи. На сегодняшний день успехи были скромными, но, не приведи боги, при нападении обычных деревенских увальней их бы хватило с головой. И все же тревога плотно засела под сердцем старого вояки. Потерять парня, ставшего ему вторым сыном из-за чьей-то зависти или глупости, он боялся больше всего.
Сквозь толстое мутное стекло, закрывающее маленькое окошко сторожки, пробились радужные лучи светила и принялись играть в чехарду с проявившимися пылинками. Глядя на игру света Анхор отхлебнул еще настоя и с сожалением отметил, что скоро теплые дни сойдут на нет и зачастят холодные затяжные дожди. Позднее лето закончится и наступит пора готовить запасы в зиму, иначе придется затянуть пояса. Прошлая зима задержалась в этих краях на три седмицы против обычного и то, что было упрятано под полом на самый крайний случай, подъели до половины. Да и не велики были запасы, больше дань привычке держать что-то про запас, если ситуация позволяет. Если и эта зима такая же суровая и долгая приключится, то тяжко придется, однако ж, пока что, стояла на удивление ясная и жаркая погода, и грех этим не воспользоваться, чтобы погреть косточки.
Всю свою жизнь Анхор ходил по краю, сражался, убивал, терпел лишения и раны. В его профессии до полусотни лет доживал каждый двадцатый, сколько лет спокойно потоптать землю позволят наспех залеченные раны, он не знал. Даже если всего пару лет, этого должно хватить, чтобы поставить парня на ноги и не сильно тревожиться за то, что он сможет выжить. Так уж получилось, что Анхор придумал себе предназначение, и эта фантазия помогла ему снова стать прежним. Может быть, боги и приложили к этому руку, но Крис был даром, а не обязательством. Анхор должен был только себе, и долг этот был в том, чтобы выпустить парня в мир подготовленным, хотя бы в благодарность за то, что его появление помогло не сойти с ума от одиночества, и появился шанс умереть по-человечески, а не как подзаборному псу.
– Ты закончил с огородом возиться? – Спросил Анхор, отставляя опустевшую посуду в сторону.
– Да, отец. – Кивнул Крис, смотря куда-то в сторону немигающим взглядом. Все ж, в какой-то мере парень был не от мира сего. Может разговаривать, спорить, ругаться, обижаться, грустить, но все вроде бы как во сне. Все его эмоции словно свет свечи, пробивающийся сквозь туман.
– Так может, приберемся и айда на реку, полосаток ловить? Снасти даже брать не придется, с прошлого раза на берегу у затона припрятаны. – Предложил старый ветеран и с удовольствием потянулся.
– Почему бы и нет, отец. – Выдал свое согласие Крис и вложил свою опустевшую чашу в отставленную Анхором. Приводить дом в порядок перед уходом, они взяли себе за правило, так как никогда не знаешь, встретишь ли, вернувшись, ожидающих у порога Амию или Эйру, а то и обеих сразу. А когда в доме грязь, перед ними стыдно, что как дети малые вроде бы, за собой прибрать не в силах. И вроде бы слова никто не говорит, а неудобство ощущается.
В суете по дому Крис хватанул из каменной печи кочергу, которую позабыли вытащить из печи, оставив прокаливаться в мерцающих углях. Анхор в очередной раз проводил взглядом спокойного парня. Кочерга была, конечно, не раскаленная, но волдыри бы у Анхора, схватись он так, как схватился сын, пошли бы по всей ладони. Эту странность первой приметила Эйра – Крис очень слабо реагировал на критические перепады температур. Он не испытывал совершенно никакого дискомфорта что от прогулки босиком по глубокому снегу, что он вытащенной голой рукой из углей костра печеной картофелины. Вот и сейчас, взялся за кочергу и даже не ойкнул.
Некоторое время спустя отец и сын прогулочным шагом двинулись по тропинке, идущей под уклон в сторону небольшой речушки. Богатая на заводи река с говорящим названием Тихая в это время года щедро делилась рыбой с каждым, у кого хватало терпения или умения. Полосатки хороший вкус имели и в вяленом и в сушеном виде. А речные придонки, плоские крупные рыбы, питающиеся всем, чем было богато дно, от ила до икры, имели очень приятный необычный вкус, будучи пожаренными. Когда-то Анхор рыбачил ради пропитания и следил за поплавком, сглатывая голодную слюну, теперь же, сидя рядом с сыном и сжимая в мозолистых руках короткое удилище, старый ветеран чувствовал, что этот момент – наполненный покоем – один из тех, ради которых стоило пройти жизненный путь полный опасностей и лишений. Анхор смотрел на водную гладь, и на его лице блуждала легкая улыбка.
По дороге размеренным шагом двигалась лошадь с всадником. Оба были равномерно покрыты пылью и, судя по отсутствующим взглядам, одинаково сильно устали. Долгое путешествие, имеющее причудливый петляющий маршрут, превратило за месяц пути седалище Сандра Иэлорена в непотребную мозоль, а в спине что-то подозрительно похрустывало и стреляло тупой болью. Сандр был полуэльфом с довольно плотным телосложением и имел ряд проблем в общении с животными, что было результатом одного из неудачных магических экспериментов, тайно проводимых в Школе Магии. Животные полуэльфа в лучшем случае боялись, в худшем были в отношении него крайне агрессивны. Кобыла, на которой он сейчас ехал по заданию самого ректора Школы Магии, поначалу упорно пыталась ухватить наездника своими большими желтыми зубами. Пришлось искать общий язык путем соприкосновения кулака с головой злобного животного.
За последние годы полуэльф разнежился, размяк, привык к простым заданиям, не требующим полной самоотдачи и работы на износ и – как результат – несколько неприятных провалов. На какое-то время Ректор потерял к нему интерес и, казалось, позабыл. Даже зная, что Ректор никогда ничего не забывает, Сандр оказался морально не готов к выполнению этого приказа. Да еще и транспортной магией пользоваться нельзя, оборудование, видите ли, сильно чувствительное. Ничего трудного, работа по сложности для уровня лаборанта Кафедры Прикладной Стихийной Магии, но ее огромный объем более подходящий для десятка исполнителей, чем для одного полуэльфа, медленно вгонял Сандра в депрессию. От наказания за невыполненную работу не спасли даже прошлые заслуги.
Задание заключалось в расстановке и активации особых сверхчувствительных маячков по периметру территории Мажьей Долины. Эта процедура была ежегодной после того как три года назад одновременно с очередным прорывом Хаоса по магосфере прошла волна колебаний, которая надолго вывела творящих в этот момент заклинания магов из строя. Все призванные элементали словно свихнулись и вырвались из-под контроля призывателей, а большинство активированных артефактов, имеющих слабую защиту, окончательно и бесповоротно перегорели. Еще месяц было опасно творить сложные заклинания. Даже надежные ритуалы давали сбои и не гарантировали ожидаемого результата, но четыре седмицы спустя все вернулось на круги своя. И вот теперь каждый год артефакты-маячки, более чувствительные, чем те, что были созданы в прошлом году, раскладываются по территории Школы Магии. Каковы их функции Сандр знал только приблизительно. Твердо он был уверен только в том, что мелкие артефакты реагируют на искаженную магию Хаоса и любое проявление магии высшего уровня. Они собирали данные и записывали их на специально созданный для этого кристалл, закрытый множеством слоев магической защиты. Как только артефакт зафиксировал бы нормализацию маго-фона, он бы сбросил всею информацию дистанционно на артефакт-приемник, расположенный в одной из лабораторий, курируемых лично Ректором
Мечты Сандра о запотевшей кружечке пива и парочке служанок, трущих спину в пенной воде, внезапно прервала лошадь, споткнувшись и сильно захромав. Сандр выругался и спешился. Быстрый осмотр показал, что кобыла потеряла подкову и теперь ему придется сделать немалый крюк, чтобы попасть в ближайшую кузню. Полуэльф покрутил сложенную вчетверо карту, определяясь как поступить лучше. Мокрый Лог он проехал полтора дня назад, возвращаться было далековато, а вот до Высоких Холмов всего день пути. Быстро ехать не выйдет – значит, можно сказать, или два дня неспешного размеренного пути с ночевкой у дороги, или сутки в седле,- на выбор. Еще раз, сквозь зубы, выругавшись, Сандр спрятал карту во внутренний карман свободной коричневой куртки и обновил низкоуровневое заклинание, поддерживающее вокруг него свежий ветерок, разгоняющий духоту и осаживающий дорожную пыль. Кобылу передернуло, когда Сандр взял ее под уздцы, и она незамедлительно попыталась куснуть неприятное существо, за что тут же схлопотала вялый удар кулаком в нос.
– Демоново отродье! – Дежурно выругался на животное полуэльф и потянул кобылу за собой.
Сын старосты Рорк упражнялся перед своей компанией в красноречии, размахивая руками с активностью мельницы в ветреный день и обильно потея.
– Доколе?- Страдальчески закатывая глаза, гримасничал Рорк своей побитой оспинами физиономией,- Доколе проклятое отродье, пожженное божественным огнем за свои грехи будет пить нашу кровь и чарами погаными охмурять наших девок!? Неужто мы слабы и не сможем дать отпор этой нежити?
– Хорош давить на совесть, агинтатор доморощенный! – Прервал его пламенную речь Стин, рассматривая козявку, извлеченную из носа. Он недолюбливал сына деревенского главы за пафосность, которую тот распространял каждым своим движением, но основной причиной нелюбви было извечное противостояние двух фаворитов, сына старосты и сына кузнеца, за право обладать первой красавицей Высоких Холмов, Амией. Однако у девки были какие-то свои планы на жизнь, совершенно не устраивающие остальных. Но это дело десятое, Рорк был прав в том, что с Анхоровым выкормышем давно пора что-то делать. Слишком много места он стал занимать в жизни девчонки. А девка образумится, когда деваться совсем некуда будет.- Давай ближе к делу! – Махнул рукой сын кузнеца, по-королевски дозволяя продолжать пылкие речи оратора. Боевой дух парней был заметно приподнят, о чем говорило то, как они волновались и, готовясь к великим свершениям, почесывались и тревожно портили воздух.