Глава 2

Этой ночью ему снился кошмар.

В этом Алексий был уверен. Ему теперь часто снятся кошмары.

Однако, вспомнить детали собственных снов после пробуждения было выше его сил. Да и желания не было никакого. Он, более или менее, представлял, что именно может вспомнить.

Когда нетленный убил его пациента, он повредил разум самого алиениста. Отправив того в глубокую кому из которой нельзя было выбраться без последствий.

Алиенист с трудом мог вспомнить первые шесть месяцев «реабилитационного периода». Но то, что нельзя вспомнить, он мог додумать. Квалификация позволяла.

Порою, он лежал в камере без движения. А временами вел себя словно дикий зверь.

Иногда смеялся в темноте. Целыми днями. Иногда плакал.

В краткие моменты просветления, звал отца и матушку.

О Виктории он, скорее всего, в тот момент не думал. Если слово «думать» вообще уместно в данной ситуации.

Зато он хорошо запомнил лица санитаров, что продолжали изо дня в день пытаться вернуть этому человекоподобному существу облик людской.

Одиннадцать месяцев проспать без движения — это не шутки.

Конечно, медперсонал делал все от них зависящие дабы избежать атрофию мышц, но без его прямого, осмысленного участия в этом было мало толку.

Безумное, слабое, беспомощное, истощенное существо на кровати — вот его кошмар. Куда более страшный чем любой сон.

Поэтому, открыв глаза, первое время, Алексий молча взирал на настенные часы, словно они были живые.

В далеком детстве, еще до того как проснулся его Гений, отец как-то принес в дом настенный хронометр. Его деревянный корпус был сделан в форме улыбающейся кошачий морды с циферблатом в широко открытой пасти.