Мише стало жаль её, ведь он её любит больше жизни, но он ушёл, чтобы наказать её. Он думал: «Пусть ночку помучается, а утром прощу её», но как самому дожить до утра?
Глава двадцать четвёртая
Любовь больше, чем жизнь
Оля осталась одна посреди площади, рыдая, не стыдясь, что люди смотрят на неё. Душа переворачивалась от боли. В голове крутились вопросы: «Неужели он меня не простит? Неужели любовь умерла? Как теперь жить?» По щекам рекой текли горькие слёзы. Сердце разрывалось на части. К ней подошёл какой-то старик.
— Девочка, что ты плачешь? Тебе плохо?
— Всё нормально. Просто упала. — солгала Оля, не всем же рассказывать о случившимся.
Она потихоньку встала и побрела домой. Она проклинала себя за сегодняшний поцелуй. Она уважала чувства Миши, и понимала, как ему было больно утром, но какое ей найти оправдание, чтобы Миша простил её? Наверное, просто ей нет оправдания. Как жить ей теперь с этим, она не знала.
Придя домой, она прошла в свою комнату. Написала записку:
Положила её на стол. Сходила на кухню и взяла нож. Её никто не мог остановить. Родителей не было дома. Они были в гостях и придут за полночь, а время половина одиннадцатого вечера. Оля снова пришла в свою комнату. Вновь прочла свою записку. И из руки потекла алая кровь. Тут в двери послышался скрип ключа. Дальше Оля ничего не помнила.
***
В это время Миша не спал. Ворочался в постели и звал Олечку.
Настя уже спала. Она быстро заснула, радостная, что сделала первый шаг. Вдруг её разбудила мама.
— Что такое? — спросила Настя спросонья.
— Тебя к телефону.
— Кто там так поздно?
— Не знаю. Какая-то женщина.
Мама посадила Настю в коляску и быстро повезла к телефону. Настя взяла трубку.
— Алло.
— Алло. Настя, это мама Оли — Наталья Владимировна. Настя, Оля вскрыла себе вены.