Костер догорает перед пещерой из бетонных блоков.

Перед костром сидят люди: две старухи, девушка, мужчина, трое детей. Самого маленького ребенка девушка качает на коленях, тонкокостные руки её вздрагивают, опускаясь, и судорожно вздергиваются вверх.

В глубине пещеры можно увидеть, как спят ещё двое мужчин, они обессилены или пьяны, лежат, раскинувшись, разбросав руки и ноги. Старухам зябко, они дрожат, лица их обожжены и черны, волосы же серые, как пепел.

— Раньше, очень давно, — рассказывает мужчина, — здесь не было города.

Дети слушают. Они верят, что города не было, потому что его нет. На месте города — догорающие развалины. Темно. Небо закрыто черными тучами сажи.

Детям становится страшно, они притискиваются к мужчине.

— Не бойтесь, — говорит он тихо. — Город умер, — и ещё тише, так, что слов не слышно: — Он и есть сама смерть.

Дети не слышат. Они осторожно трогают взглядами город. Но не успевают увидеть, как он шевелится, и в этом их счастье.

Мужчина же видит всё. И его сердце снова и снова сжимается в комок и бьется островом посреди крови.

— Раньше здесь не было города, — продолжает мужчина, унимая иглу под ребрами. — И наступит время, когда его больше не будет.

Дети не понимают: города нет.

Просыпается один из спящих: в проёме возникает корявая шаткая фигура. Она отыскивает что-то, припрятанное у входа и, прижимая к груди, уносит вглубь.

— Это был остров. Головой он лежал к морю, а ноги омывала река. Тогда она была глубже, но нам и сейчас не переплыть.

Мужчина кашляет, задыхается.

«Куда ты хочешь плыть? Куда? Куда?» — стучит в висках.

Из пещеры доносится пьяный смех.

— В реке ловилась рыба. Вы помните? — рассказывает мужчина.