Надпись на передней стене зажглась, погасла и снова зажглась.

Робертс сделал шаг к своему месту и, когда самолет внезапно накренился, тяжело сел, почти упал в кресло.

— Я должен идти. — Грант встал и почти побежал к кабине пилотов. Стюардесса поднялась с кресла и медленно, держась за поручни, пошла вдоль салона, проверяя, все ли пристегнули ремни.

Снова ярко полыхнуло, и самолет так затрясло, что кто-то из женщин вскрикнул. Джо по-прежнему стоял посреди прохода, держась обеими руками за поручни кресел и смотрел на клубящиеся за стеклами иллюминатора облака. Все умолкли. Профессор Беркли крепко прижимал к себе коробку. Он поднял голову и повернулся.

— Что за представление! — закричал он, стараясь перекричать рев двигателей. — Мог ли кто-нибудь придумать подобное? Труп убитого, скрытый под покровом, вокруг горстка людей, мечущихся в свете молний, и среди них убийца.

Джо хотел ответить, но внезапный порыв ветра так тряхнул самолет, словно это была не многотонная стальная конструкция, оснащенная мощными двигателями, а сухой осенний листок. Когда самолет на мгновение выровняло, Джо улыбнулся.

— Вы правы, профессор! Трудно придумать что-нибудь подобное.

— Вы ошибаетесь! — сказал профессор. Его, видимо, совершенно не волновала буря за окном, постоянные падения и подъемы и даже присутствие убитого. На лице его проступило явное недовольство собой, — Шекспир, который придумал буквально все, придумал и это! Вам знаком этот фрагмент из «Короля Лира»?

Он замолчал, так как новая вспышка молнии осветила салон, и самолет спикировал, как пораженный снарядом, чтобы через минуту взмыть вверх. Двигатели работали на полную мощность.

Алекс быстро выпустил поручни двух кресел, за которые держался, и упал в кресло рядом с профессором. Он успел застегнуть ремень безопасности раньше, чем новый удар бури потряс самолет.

— Дальше следует почти дословно то, что должно произойти здесь! — прокричал Беркли, наклоняясь к нему. — Дословно! — И придвинувшись ближе, сжимая свой бесценный несессер и прижимая его к груди при каждой новой встряске самолета, он продолжал голосом ученика, декламирующего на школьном вечере:

Профессор снова умолк и озабоченно взглянул на Алекса.

— Кажется, дальше я забыл…

закончил Джо.

— Ах, да, конечно! Как я мог забыть!

Рев двигателей почти заглушал их голоса. Джо посмотрел влево, где сидела молодая девушка, которая, как он помнил, заняла сначала место впереди, а потом пересела в кресло перед мистером Ноксом. Теперь она снова села вперед на два или три ряда. И это можно было понять. Он окинул ее быстрым взглядом. Девушка была очень бледна и сидела, закрыв глаза и стиснув руками поручни кресла. Видимо, она очень испугалась бури или боролась с приступом тошноты, называемой в проспектах некоторых авиакомпаний почти трогательно «воздушной слабостью».

Других пассажиров Алекс не видел. Заметил только, что стюардесса склонилась над кем-то, видимо, помогая отыскать бумажный пакет. Он повернулся к профессору. По всему было видно, что все эти взлеты и падения не производили на него никакого впечатления.

— Вы помните, что говорит Дьявол в «Утраченном рае», когда приближается к земле и видит первых людей, которых хочет уничтожить? Думаю, в данный момент наш убийца может сказать почти то же самое, — обратился к нему Джо.

— Не могу точно вспомнить, — Беркли тряхнул головой. — Мильтон всегда казался мне скучноватым, если быть честным.

— Он боится. Боится, потому что знает: справедливость восторжествует, и заслуженная кара настигнет его везде! И потому, хоть с виду он и свободен, прекрасно понимает, что ему нигде не укрыться, никуда не сбежать: