— Ну так что дальше? — требовательным тоном спросил Варяг.

— Что дальше? Ты все еще горишь желанием отбить эти машины? Ты же слышал, что их угнали в город.

Яхонтов повернулся к своим товарищам. Сквернослов досадливо поморщился. Васнецов задумчиво смотрел на запуганного до смерти черновика. Людоед, поймав на себе взгляд Варяга, улыбнулся и кивнул.

— Конечно, — ответил после этого Яхонтов.

Дитрих вздохнул и покачал головой.

— Ну да черт с вами. Поможем. Нам и самим надо теперь что-то делать с этими уродами. Рано или поздно они доберутся до самолета.

Конвой из трех луноходов двигался по новому, продиктованному сложившимися обстоятельствами маршруту. Николаю сложно было оценить, насколько жестокость рейдеров являлась оправданной. Он понятия не имел, что собой представляют эти самые черновики, и не знал, как к ним относиться. Он жалел пленного, объятого паническим страхом во время допроса. Наверное, если бы его просто застрелили, то он не питал бы столько жалости. Но его унижали угрозами зверской расправы. И угрозы эти были весьма реальны. И они низвели человека до животного состояния. Васнецов вздохнул и уставился в смотровую щель на унылый холодный пейзаж. Мимо проплывали бесчисленные деревья, густо торчащие из снега и подступающие к узкой, редко используемой в последние годы дороге. Где-то среди зарослей виднелись покрытые снегом обломки. Похоже, это был большой самолет.

— Дитрих, — позвал Людоед, держа перед собой рацию, которую получил от рейдеров.

— Да, слушаю.

— Что там наш гость еще рассказал? Пока мы в пути, просвети, что это за черновики такие.

— Ну, я же говорил. Анархисты. По сути, организованная бандитская группировка. Из беспредельщиков. Даже воров в законе не признают. Мечтают о мировой анархии.

— А сейчас не анархия? — засмеялся Крест.

— У них несколько свои представления об анархии. Для них восстановление какой-либо государственности неприемлемо. Никаких законов, кроме их порядков. Самые злейшие враги для них — организованные общины бывших военных. Военных они называют золотопогонниками. Убивают без разговоров. Но к себе могут принять только бывших рядовых. И то даже не контрактников. Исключительно бывших срочников. Уголовников, но не из воров. Террористов разных, убийц, беспредельщиков, насильников.

— А где они броневики такие допотопные раздобыли?

— Да где-то в области тут был огромный склад консервации военной техники. Там полно старья. Еще когда проблемы с Китаем были, тут старую технику складировали. Дескать, для войны с китайцами достаточно бронетехники старого образца, для резервистов.

— И чего вы с ними, с черновиками этими, не покончили раньше?

— Да руки не доходили. И много их. Очень привлекательная у них идеология. Вседозволенность по отношению к другим. Вот и присоединяются к ним всякие. Конечно, внутри группировки у них жесткие порядки. Провинившегося могут даже съесть.

— Так они каннибалы?

— Не все. Те, кто не брезгует.

— А что за Ганина яма? Так вроде база их зовется?