Попытка улыбнуться, но мамин голос звучал глухо, глаза припухшие, нос красный.
- Нет, - качнула она головой, подтверждая очевидное, и подошла ближе.
Все трое казались обеспокоенными и смотрели на Асю так, будто у нее сейчас рога вырастут. Ладно, допустим, не рога, а крылья, но это сейчас было неважно. У нее вообще было странное чувство, что после шока с души как будто слетело какое-то глушившее ее покрывало, и все сейчас воспринималось по-другому.
- ЭТО не повторится, - твердо сказала она.
Поочередно посмотрела в глаза матери и тетям, а потом быстро пошла к отцу.
Там она тоже оказалась вовремя. Толкнулась, а тяжелая каменная дверь кабинета, настроенная теперь и на нее, легко и беспрепятственно открылась. Как раз в тот момент, когда мужчины спорили на повышенных тонах. Она застала последние слова Такара.
- ...нее ни на шаг. И еще...
Все повернулись к ней. А он заявил безапелляционно:
- Я настаиваю, чтобы женщины перебрались в мой дом! Здесь, - ткнул указательным пальцем в пол. - Небезопасно!
У Аси вдруг задрожало сердце. Чем бы Такар ни руководствовался, он не должен был так говорить!
- Никто никуда не переберется, - сказала она.
Кажется, отец что-то сказал, Ася не расслышала. Она сейчас смотрела только на Такара. А он такой большой, сильный и злой, давил на нее взглядом.
- Ася... - предупреждающе склонил он голову.
Какого черта!
- Я оставлю вас, - проговорил папа, поднимаясь с места, и направился к выходу.
За ним вышли дядя Захри и дядя Саха. Ася и не успела заметить, как они остались в папином кабинете один на один.
- Здесь небезопасно, - повторил Такар и пошел на нее, как лев на добычу.
Словно пружина распрямилась у нее в груди. Подняла голову и уставилась ему в лицо.
- Это. Наш дом. И мы останемся здесь!
- Отлично! - рявкнул он. - Значит, я переселяюсь сюда!