— Мы заказали его в другой клинике, чтобы избежать подтасовки, — произносит, после небольшой паузы. Ах, значит «мы». Маша постаралась. Ну, я ей устрою. Включу старшего брата.
Так, всё, хватит!
Аккуратно укладываю сына, и поворачиваюсь к жене.
— Для меня, значит, — подхожу и забираю неприятный «подарок», — Считаешь, что мне это нужно?
— Считаю, что ты имеешь право знать, — на лице нет абсолютно никаких эмоций. М—да, надо же до чего додумалась.
— Спасибо. Он ведь мой, да? – уточняю, уже зная, что сделаю.
— Разумеется.
В следующую секунду, разрываю конверт пополам. Затем ещё раз. И ещё. Карина наблюдает за этим, раскрыв рот. Неужели она действительно ожидала чего—то другого? Как отлупил бы её…Хотя, прекрасно понимаю – её действия, последствия моих косяков. Ну что ж, завоевал доверие один раз, завоюю второй.
Добившись мелких кусочков, отправляю их в мусорку.
— Всё что мне нужно знать, я знаю. Сын мой. Точка, — сажусь на постель и касаюсь её руки. Не одёргивает, к счастью. А меня будто током ударяет. Как же я соскучился! Видеть и не иметь возможности коснуться…Думал, что этот этап давно закончился. Ошибся.
— Но…, — хочет возразить. Нет уж!
— Без «но». Карин, я лоханулся, не спорю. Однако это не значит, что все мои слова нужно ставить под сомнения. Вы моя семья, пойми. И нет никакого подтекста. Я вас люблю. Если я рядом с мелким выгляжу рассеянным, то это только потому, что боюсь ему навредить. Он же такой малыш, — бросаю взгляд на колыбель, — Если ещё раз принесёшь мне какую—то подобную бумажку, её ждёт та же участь.
— И ты не будешь выяснять в какой клинике мы сделали тест, чтобы взять ко…, — нет, ну это невозможно! Прерываю чушь, которую несёт моя супруга самым действенным, а главное любимым способом – поцелуем. Врываюсь в её рот, и не встречаю никакого сопротивления. А уже через пару мгновений, меня обнимают за шею. Ну ничего себе!
Не задумываюсь о причинах такого везения. Просто наслаждаюсь. Какой же кайф снова держать Карину в своих руках.
— Кир…, — шепчет, первая оторвавшись от меня, — Давай договоримся? Ты больше никогда ничего не будешь от меня скрывать. Какие бы ни были у тебя намеренья. Недосказанность она…
— Всё рушит. Я это понял. Ты простишь меня? – задаю вопрос, желая и одновременно боясь услышать ответ.
— А ты? – не понимаю о чём речь, — Там был пустой лист.
Не сразу понимаю, что к чему. А когда до меня доходит…
— То есть это была проверка? – уточняю, не зная смеяться или обидеться. Второй вариант разумеется в шутку.
— Просто мне нужно было убедиться, — смущённо опускает глаза, — Я волновалась и…., — кажется любимой и правда неловко. Ну что ж, сейчас мне это на руку.