— Не одиноко?
— Мне? Нет. Мне одиноко без хоккея, им я живу, это мое призвание. А без остального переживу.
— А почему не купишь квартиру в Москве свою, если с родными жить не хочешь?
— Зачем? Так веселее. Надо будет, куплю, мне просто не надо.
— Семья не обижается, что ты не останавливаешься у них?
— Нет, они привыкли, и спасибо большое что не трогают меня. Они свыклись что я как бы наблюдаю со стороны. Я с детства был типа сложным, говорят. Отдали в хоккей, это их осознанный выбор, хотели обуздать меня, как они это называют. Ну а мне понравилось, я благодарен маме за это.
— И обиды нет? Грустно звучит, — Саша произнесла это, и испуганно посмотрела на него, боясь что заденет.
— Это ты как сопливая девочка трактуешь мои слова, — немного ощетинился Данила, — Ты не представляешь как я богат, имея свою хоккейную семью.
— Так за что тебя дисквалифицировали, если на самом деле ты так любишь хоккей и печёшься о нем?
— Слушай, это мутная история про одного дебила, который увидел нас в баре отдыхающими после победной серии игр. Я уверен, он специально спровоцировал меня, ради денег, а я ему это позволил. Мужик был выпивший, я тоже, начал оскорблять команду, перешёл на личности, я пнул рядом стоящих стул в него, попал по ногам, мужик упал, ударился головой. Нам спортсменам не прощают такие поступки. Он, конечно, накатал заявление, сообщил СМИ, что я на него напал. Мне назначили штраф, большой скажу тебе, и дисквалификация на три месяца, сейчас по утрам, три раза в неделю, я работаю с психологом по управлению гневом, это тоже назначено судом. Через полтора месяца, будет комиссия по моему восстановлению, если типа я успешно пройду терапию и бла-бла-бла, — Данила посмотрел на Сашу, только сейчас она осознала, что переставала дышать в такие моменты, словно затаившись, — Утолил немного жажды знаний обо мне?
— Ага, — ответила она, убрав волосы за уши и ухмыльнувшись, — Я же твоя поклонница, как ты сказал сегодня. Данила, а как ты ходишь так по Москве, что никто тебя до сих пор не подловил и не вычислил? Нигде не сообщали, что ты вернулся.
— Ты серьезно, нас без шлема и свитера с фамилией не так много людей могут узнать, особенно я не люблю публичность и мало где мелькаю. То, что ты меня узнала, я правда только дома догадался, — он завёл машину, и как-то всем своим видом дал понять, что вопросов хватит, но для Саши и это была небывалая роскошь.
Они заехали уже на знакомый паркинг, лифт, холл, щелчок двери… и эта тёмная квартира без света, которая больше походила на декорации к какому-нибудь фильму, чем место для жизни. Но что было удивительно, она подходила Даниле, сейчас, в данный момент его жизни, он словно ушёл в тень. В этот раз она разделась смелее, не веря, что только прошлой ночью сбежала отсюда как Золушка. Насыщенные выходные. Даня стянул с себя толстовку, и бросил снова на свой диван-шкаф. Саша знала, что все эти, казалось бы, мелочи, она сохранит в своей памяти надолго. Но тут в ее кармане завибрировал мобильный телефон.
— Привет! — это был начальник, он как всегда долго что-то объяснял, длинные вступления были его фирменной карточкой, порой не имеющие отношение к итоговой задаче. Он был человеком с огромным самомнение и уверенностью, что все что он говорит, нужно внимать с открытым ртом, как дар свыше. Но он был неплохим руководителем, просто вот с такой особенностью. И в итоге задача была, нужно срочно сесть поработать, буквально на пол часа, пришли правки по статье.
— Данила, — обратилась она к молодому человеку, который стоял, облокотившись о кухонный гарнитур и пил воду, наблюдая за ней, — Мне нужно пол часа поработать.
— Хорошо, — протянул он, но как-то прищурившись посмотрел на Сашу.
— Хочешь, я могу уйти? — спросила Александра, в ответ он лишь приподнял бровь, и завалился на диван, не смотря на лежащие там вещи.
Саша поняла, что это ответ «нет». Она взяла ноутбук из рабочего рюкзака, и села у окон на подушки, туда, где они сидели прошлой ночью. За окном всё такой же потрясающий вид на Москву, и как бы Данила не отпирался, это очень романтично.
Правок пришло немного, это была статья о новом ресторане, которую она сдала ещё на той неделе. Работая, Саша краем глаза наблюдала за Данилой. Он немного поиграл в хоккей на приставке, проиграл, кинул джойстик, снова повалялся на диване смотря в потолок, потом завис в телефоне, поднялся, стал бродить по комнате. И что-то в этом действии ее напрягло, он выглядел как мечущийся лев в клетке. Даня свёл свои широкие плечи, руки скрестил на груди, затем словно психуя распустил их и засунул в карманы, потом снова посмотрел в телефон и швырнув его на кровать, направился к ней, так резко, что Саша захлопнула компьютер и вскочила на ноги. Каким же пугающим он мог быть, и как же непредсказуемо его настроение. Сердце Александры испугано затрепетало, румянец прилил к щекам. Нет, она не боялась, что он причинит ей физическую боль, она испугалась, что дружелюбного Данилы больше не было, он снова стал прежним… Колкий взгляд, напряженный подбородок, все его лицо говорило о том, что диалог приятным не будет.
— Собирай свои вещи и уходи! — прорычал он, проведя по волосам рукой, убирая их назад.