— Это просто сумасшествие, — присаживаясь в директорское кресло сказал Герман. Мужчина положил ногу на ногу и отвернулся к окну, протерев лицо ладонью, после чего задумчиво поджал губы и уставился на вид за окном.
— Ну а чего ты хотел, Герман? — присаживаясь на диван, ответил Михаил. — Настали тяжёлые времена. Нам просто необходимо чем-то жертвовать.
Начальник резко развернулся, серьёзно взглянув на собеседника.
— Чем-то жертвовать? Не хочешь ли ты сказать, что я должен жертвовать имиджем компании?
Михаил многозначительно развёл руками.
— Ты уже им жертвуешь. Ещё с того момента, как согласился подписать контракт с французами.
— Эти грёбаные французы! — схватив первое, что попалось под руку (это оказалась именное позолоченное перо, подаренное Герману его покойной матерью), он закинул его подальше. Михаил, до того уверенно раскинувшийся на диване, дрогнул, опустив руку вниз. — Они даже не знают, как всё устроено в этом бизнесе!
— Компания на грани разорения. Это наш последний шанс, ты же сам знаешь.
— И почему? Почему?! Потому что отец не позволил мне исправить всё, когда ещё можно было это исправить?! А теперь, когда он отошёл от дел, я должен подчищать за ним дерьмо! Пытаться вытащить компанию! Знаешь, — во взгляде Германа проскочила задумчивость, быстро перемешавшаяся с печалью, — иногда мне кажется, что это невозможно. Иногда я думаю, что отец был прав.
— Ерунда. Мы вылезали и не из такого, дружище, — попытался успокоить Михаил.
— Спасибо, — коротко кивнул начальник, снова отводя взгляд на небоскрёбы за окном. Он продолжал, не глядя на друга: — Я ценю твою поддержку. Всегда ценил. Но сейчас мне нужно что-то повесомее простого «всё будет хорошо».
Михаил молчал. Он не знал, что ответить. Он знал только то, что сейчас лучше помолчать. Слова тут не помогут.
В комнате повисла гнетущая тишина. Только звуки тихо переговаривающихся за стеной работников изредка нарушали эту тишину.
— Что с девушкой?
— С девушкой? — вернувшись из раздумий, переспросил Герман. — Что с ней?
— Почему именно она? Думаю, твоя настоящая сестра гораздо лучше подошла бы на эту роль. На роль самой себя, — мужчина улыбнулся, понимая всю ироничность ситуации.
— Если бы у меня была такая возможность, я бы с удовольствием отправил эту ненормальную в руки французов.
— Но.
— Но я больше не собираюсь видеться с ней. Никогда. Запомни — никогда.
— Слушай, я понимаю, что она сделала всё, чтобы вы расстались с Ликой…