- И они сбылись, когда всё это случилось с Алиной.
Нино обернулась к нему и обожгла взглядом, в котором удивление тесно сплелось с потребностью протестовать.
- Я знаю, что ты в этом не виновата. И знаю, что это только из-за меня…
Чёрт. Он говорил совсем не то, что думал, но может так и было правильно. Не произносить заготовленные фразы, а делиться тем, что он реально чувствовал. Тем более, что видел - стоящая перед ним женщина, которая вновь отвернулась и принялась смотреть в окно, не прогоняет его, не указывает ему на выход…
- Так что дело совсем не в тебе… Даже если ты подумала об этом.
Нино сделала глубокий вдох. Руки так и и продолжала держать скрещенными на груди, словно это могло защитить её от того, что скажет Герман. И от самого Германа.
- Чего ты сейчас хочешь? - тихо проговорила она, и Ильинский удивлённо вскинул брови. Неужели было непонятно, чего именно он хотел? Видимо, нет, раз Нино задавала такие вопросы.
- Я хочу тебя. В своей жизни. И в жизни наших детей. Хочу, чтобы ты меня простила, потому что прошу у тебя прощения. Потому что готов его вымаливать, если это понадобится. И я приехал сюда с нашей дочерью, потому что мы оба очень нуждаемся в тебе. И в том, кого ты носишь под сердцем.
Он осторожно, словно опасался, что Нино может его отстранить, прикоснулся ладонью к её животу, где жил его сын. Или ещё одна дочь. Не было никакой разницы в этом, это был их ребёнок, ребёнок, которого он очень хотел …
- А если он всё же не твой? - выдохнула Нино, но по выражению её лица Ильинский понял, что эти слова - скорее попытка возвести последний бастион между ними. И что в них нет ни капли правды.
- Он мой, я это знаю.
- Вот как? - Нино сделала глубокий вдох, но отстраняться не стала, даже когда Герман положил на её небольшой живот и вторую ладонь.
- Да. Я всё выяснил.
- Так ли уж и всё? А о том, что мы уже встречались до того, как я стала няней Алины - не выяснил?
В её голосе прозвучал вызов, и Герман усмехнулся.
- Зачем это выяснять, если я это помню? И тебя, и то, что между нами было. И разве это настолько важно сейчас? То, что было давно? Разве важнее того, что есть у нас сейчас?
- Нет… я…
Она опустила взгляд, и Ильинский решился - присел перед ней на одно колено и снова поймал глазами ту тёмную глубину, в которой так просто было утонуть.
- Я прошу тебя стать моей женой, Нино. Если нужно, чтобы я искупил свою вину перед тобой - я готов это сделать. Но очень надеюсь, что ты меня помилуешь прямо сейчас и скажешь «да». Я обещаю тебе стать если не самым лучшим мужем, то тем, кто сделает всё, чтобы и ты, и наши дети были счастливы. И обещаю любить тебе до конца своих дней, хоть я совершенно не достоин твоей взаимности. Но ты - любовь всей моей жизни, и это неизменно.
Он сделал глубокий вдох, потому что ни разу ещё не испытывал такого волнения, которое бы настолько лишала кислорода, и когда Нино ответила ему, он понял, что теперь может дышать свободнее.