- Вон тот дом. - Борис указал на одноэтажную постройку, которая стояла поодаль от остальных. - Если Нино и Алины там нет… я не знаю, где их тогда искать.
Он засунул руки в карманы пальто и осмотрелся. А Ильинский застыл, вперившись взглядом в логово этого чёртова психа. Понимание, что девочки могут находиться настолько близко, било по натянутым до предела нервам. Герман запрокинул лицо и всмотрелся в равнодушные серые небеса. Если уж они дали ему Алину и Нино в то время, как он давно смирился с одиночеством, это не могло случиться просто так. Эта мысль вдруг принесла то, чего Герману так не хватало - покой. И уверенность, что всё будет хорошо.
И понимание, что он просто обязан действовать прямо здесь и сейчас.
- Ильинский! Ты куда, мать твою?! - раздался ему в спину то ли громкий шёпот, то ли приглушённый крик Володарского, когда Герман сорвался с места и помчался в сторону того самого дома. Впрочем, на Бориса ему было сейчас плевать - Ильинский делал то, что считал нужным в данную конкретную секунду.
Щеколда на калитке поддалась почти сразу. Герман, уже не таясь, просто повис на заборе - невысоком, метра в полтора - перегнулся через него и потащил задвижку. Он не слышал, да и не слушал, есть ли те, кто бежал следом за ним. Важно было лишь то, что делал сам Герман. И уверенность в том, что он выбрал правильный путь.
Калитка распахнулась и он оказался на территории. Небольшая и неухоженная - вот какой она была. Трава явно вырастала по пояс, если не выше - даже сейчас, обильно припорошенная снегом, она тянулась к зимнему небу мёртвыми коричневато-грязными остовами. Всюду валялись какие-то предметы - ржавый таз, в который насыпало ледяной крупы, проржавленная лейка. Но они совсем не интересовали Ильинского. Дом - вот куда он направился, едва осмотревшись.
Входная дверь на вид была довольно крепкой, но сомнений в том, что её можно сбить с петель, у Германа не возникло. Он снова быстро окинул взглядом окружающую обстановку, а когда из-за двери послышался громкий детский плач, понял, что нужно действовать сейчас, ведь его сердце забилось с такой силой, что едва не выпрыгнуло из груди.
И он решился. Снова.
Отступив на пару шагов, коротко разбежался, после чего с силой приложился о дверь. Это возымело своё действие - полотно слетело с петель, а сам Ильинский - буквально ввалился в дом. И тут же замер на пороге. Прямо напротив него, держа Алину на одной руке, стоял Вишняков. Ему даже не нужно было видеть его фотографий, чтобы понять, что перед ним именно он. Егор.
- Что ж, так даже лучше, - проговорил тот, и теперь в лицо Ильинскому смотрело дуло пистолета.
Да, с этим он был полностью согласен. Так даже лучше - когда эта скотина перед ним и он точно знает, что девочки здесь.
Герман быстро окинул взглядом небольшое помещение - то ли кухня, то ли прихожая, то ли два в одном. Нино рядом не было, от чего сердце в висках заколотилось быстрее, почти что причиняя боль.
- Это ведь не твой ребёнок.
Ильинский не нашёл ничего лучше, чем сказать эту фразу. Сам продвинулся вперёд, выставив руки перед собой. Ладони держал открытыми, чтобы Егор видел, что у него нет оружия.
- И что? Я заберу её и воспитаю из неё настоящую женщину.
Герман замер на месте. Он воспитает из его Алины настоящую женщину? Челюсти, плотно сжавшиеся, скрежетнули. Хера-с-два он позволит этому психу сделать с малой хоть что-то.
- А её няня?
- Её няня? - Удивление на лице Вишнякова было таким неподдельным, что Герман невольно вздрогнул. Неужели его худшие опасения подтвердятся? Ощущение ледяного озноба прошило позвоночник, парализуя на месте. - Её няню я тоже заберу, - кивнул Егор, и по телу Ильинского разлилось облегчение. Значит, Нино жива, просто не здесь.
Алина же, словно почувствовав, что он рядом, успокоилась и перестала кричать. А Герману приходилось призвать на помощь всю свою выдержку, чтобы выглядеть спокойным при виде того, как его малышка находится в руках этого гондона.
- А я пришёл за ними. За ними обеими, - тихо проговорил Ильинский и двинулся вперёд.