В первые 2–3 часа наблюдался выход радиоактивных благородных газов из действующих соседних скважин, но максимальная мощность излучения не превышала 20 мР/ч. Через три часа ее уровень понизился до нескольких микрорентген в час, то есть опасной радиационной обстановки не было.
Исследование на загрязнение радиоактивностью нефти, выкачиваемой из соседних скважин, показало, что опасения были напрасны. В течение последующих нескольких лет тщательного наблюдения и контроля за нефтью радиоактивной загрязненности не обнаружено.
Что касается интенсивности нефтеотдачи пласта, подвергшегося воздействию мощного взрыва, то резкого скачка, как показывал расчет, не произошло. Поэтому на первых порах к такой методике интенсификации специалисты-нефтяники несколько охладели. Но Бакировы, отец и сын, упорно доказывали, что эффект должен быть. Нужно тщательное и длительное исследование этого месторождения с использованием всех действующих скважин. Их высказывания и предложения поддерживал министр нефтяной промышленности Шашин. Он смело высказывал мысль, что эксперимент проведен не напрасно, результат должен быть — не сразу, но должен быть. Надо тщательно и в течение длительного времени наблюдать за дебитом всех скважин месторождения.
Забегая вперед, следует отметить результаты многолетних наблюдений: скачок нефтеотдачи пласта почти во всех скважинах произошел на 20–30 %, что интересно — изменение нефтеотдачи произошло в скважинах не только в зоне трещиноватости пласта, но и далеко за его пределами. Еще отмечено: в результате воздействия взрыва вязкость нефти значительно уменьшилась по всей площади месторождения и проницаемость пласта улучшилась далеко за пределами зоны трещиноватости — это все и обусловило увеличение дебита всех скважин. Причем дебит нефти увеличился не столько скачком, сколько замедлением спада нефтеотдачи пластом.
По результатам десятилетних наблюдений получен такой итог: Грачевское месторождение за этот период выдало нефти в 3,9 раза больше, чем соседнее Тереклинское, совершенно аналогичное по площади залегания нефти, по его первоначальным запасам и по количеству добывающих скважин. Затраты на два ядерных взрыва по сугубо грубой оценке в сторону занижения оправдались более чем в семь раз. За истекшие десять лет получены дополнительно многие миллионы тонн черного золота.
Исследованиями на этом месторождении постоянно занимались сотрудники МИНХ и ГП им. Губкина: И. Г. Ахметов, Л. И. Рубцова, Н. А. Скибицкая, Э. В. Харахашьян, Н. А. Лыков во главе с профессором доктором геологических наук Эрнестом Александровичем Бакировым. Их успешной работе способствовала действенная помощь руководителей объединения «Ишимбайнефть» В. И. Генералова и И. В. Пастухова, начальника треста «Башнефть» Евгения Васильевича Столярова.
На Осинском месторождении в Пермской области дело обстояло значительно сложнее, чем на Грачевском.
Во-первых, руководитель треста «Пермьнефть» был ярым противником применения ядерных взрывов для интенсификации нефтедобычи (впоследствии, после Шашина, он стал министром, и на весь этот период ядерные взрывы на нефтяных месторождениях были под строгим запретом).
Во-вторых, Осинский район очень сильно обводнен грунтовыми водами на нескольких горизонтах, что способствовало весьма неблагоприятной сейсмической обстановке: было отмечено большое количество разрушений кирпичных сооружений, домов, печей, фундаментов.
В третьих, результаты грачевского эксперимента, не давшие значительного увеличения нефтедобычи, воодушевили противников использования ядерных взрывов, теперь уже настойчиво заявлявших о бесперспективности этой технологии.
И, наконец, не верили они в то, что после ядерного взрыва нефть останется незараженной радиоактивностью. Поэтому в течение нескольких лет на этом месторождении никаких исследований, как на Грачевском, не велось.
Лишь спустя около десяти лет был произведен забор нефти из зоны трещиноватости от ядерного взрыва. Отмечался резкий скачок нефтеотдачи пласта в 3–4 раза, по сравнению с теми скважинами, которые располагались вдали от зоны трещиноватости. К великому удивлению, нефть из скважин вблизи эпицентра ядерного взрыва оказалась радиоактивной. Поднялся невообразимый шум.
Прибывшие на место специалисты из ПромНИИпроекта Минсредмаша выяснили, что пермские нефтедобытчики, применяя технологию интенсификации нефтедобычи с помощью закачки в нефтеносный пласт воды, закачали значительное количество ее и в центр ядерного взрыва. Вода растворила радиоактивные продукты взрыва и, смешавшись с нефтью, сделала ее непригодной для использования.
Так, благодаря своей безграмотности и пренебрежительному отношению к рекомендациям — никоим образом не использовать воду для интенсификации добычи, — загублено солидное количество нефти. По-видимому, Осинский эксперимент сыграл свою негативную роль — более десяти лет ядерные взрывы для этих целей не применялись. Вернулись к ним лишь в 1980 году благодаря настойчивым исследованиям на Грачевском месторождении энтузиастов этой идеи во главе с профессором Э. А. Бакировым.
Об этом рассказ будет далее.
Глава 2.
Глушение газовых фонтанов с помощью мощных ядерных взрывов
Наша отечественная газодобывающая промышленность, пожалуй, держит устойчивое первенство в мире по количеству аварий в газодобывающих организациях при проводке и эксплуатации скважин. Происходят эти аварии лишь по причине безответственности и грубейших нарушений технологических процессов. Аварии, как правило, приводят к полному разрушению буровых установок и образованию мощных газовых факелов. Если истечение газа происходит из сравнительно неглубоких пластов залегания под небольшим давлением, аварийные фонтаны глушатся при применении сравнительно простой технологии: на устье обсадной трубы скважины с помощью подвижного крана и бульдозеров надевается глухая труба (колпак) с боковыми отводами и приваривается к обсадной трубе. Фонтанирующий газ при этом истекает через боковые отводы колпака. Затем газ перекрывается задвижками, встроенными в боковые отводы. После чего через эти боковые отводы в скважину закачивается цементный раствор, тем самым скважина закупоривается цементной пробкой — аварийный фонтан ликвидирован.
Примерно так было с аварийным фонтаном на Урта-Бу-лакском месторождении под г. Бухара Узбекской ССР. Но цементная пробка, видимо, выполняла свою роль лишь на глубине, до которой опускалась обсадная труба скважины. С глубин ниже обсадной трубы через некоторое время начал просачиваться на дневную поверхность газ через трещины в земной толще. Поскольку он содержал значительное количество примеси сероводорода, а это весьма опасно для всего живого, наблюдалось отравление животных и людей в прилегающей округе. Решено было истекающий через трещины в грунте газ поджечь. Образовалось море огня на очень большой площади бухарской степи.
Для локализации огненного моря решено было снова разгерметизировать скважину, что можно было сделать лишь с помощью артиллерии. После солидного количества взрывов артиллерийских фугасов на устье скважины герметизирующая пробка была разрушена и газ рванул снова с оглушительным ревом, мощным фонтаном через аварийную скважину. Пламя газового факела на глаз достигало стометровой высоты. Рев этого огненного факела был схож с рокотом баллистической ракеты на старте, так что на расстоянии 500 м от него разговаривать друг с другом можно было лишь с чрезмерным напряжением голосовых связок, на этом же расстоянии ощущалось тепло от факела.