Апелляция

22
18
20
22
24
26
28
30
Джон Гришэм Апелляция

Миллиардер Карл Трюдо не раз успешно проворачивал крупные аферы на Уолл-стрит. Но сейчас ему предстоит почти невозможное — переиграть Верховный суд штата Миссисипи.

Против него — едва ли не все жители маленького городка, которых буквально травит принадлежащая ему химическая фабрика. Уже вынесен вердикт присяжных, заключивших, что именно Трюдо повинен в болезнях сотен горожан и гибели нескольких из них.

Однако любой вердикт может быть оспорен, и любое, даже самое, казалось бы, безнадежное дело может быть выиграно, считает Трюдо. Деньги и связи решают все. Ради спасения своей империи он готов пойти ва-банк — подать апелляцию. И на сей раз магнат уверен: присяжные будут играть по его правилам.

юридический триллер 2008 ru en Елена Игоревна Филиппова
John Grisham http://www.jgrisham.com The Appeal 2008 en golma1 doc2fb, FB Editor v2.0, AlReader2 2010-02-24 Scan&OCR: niksi (09.02.2010) Корректура: Влад (14.02.2010) E02877CA-E5B5-487A-9C9C-F0B0D29BC2AC 2.0

v 2.0 — окончательная вычитка  BookMustBeFree

Гришем Д. «Апелляция» Москва 2010 978-5-17-060574-3, 978-5-403-02155-5

Джон Гришем

Апелляция

Эта книга — художественное произведение. Имена, герои, названия компаний, организаций, места, события и происшествия либо придуманы автором, либо использованы в вымышленном контексте. Любое совпадение с реальными лицами, как живыми, так и умершими, событиями или местами, является случайным.

Посвящается профессору Роберту К. Хайату

Часть I

Вердикт

Глава 1

Присяжные были готовы.

После 42 часов обсуждений, последовавших за слушанием, длившимся 71 день, которое включило в себя 530 часов показаний четырех дюжин свидетелей, и после целой вечности, проведенной в молчаливом наблюдении за тем, как пререкаются юристы, судья читает нравоучения, а зрители, словно хищные птицы, только и ждут новых изобличающих фактов, присяжные были готовы. Запершись в кабинете для совещаний, тихом и уединенном, десять из них с удовлетворением написали свои фамилии на вердикте, в то время как двое других с обиженным видом стояли в углу, угнетенные и несчастные из-за того, что их мнение не совпало с видением большинства. Люди обнимали друг друга и улыбались, и такая эмоциональность была вполне оправданна — уцелев в этой маленькой войне, они теперь могли с гордостью вернуться на поле боя с решением, которое удалось спасти лишь благодаря упорству и упрямым поискам компромисса. Их мучениям пришел конец, их гражданский долг был выполнен. Они отслужили добросовестно и даже более того. Они были готовы.

Председатель коллегии присяжных заседателей постучал в дверь, разбудив задремавшего старика Джо. Старик Джо, судебный пристав почтенного возраста, обеспечивал их охрану и, кроме того, занимался организацией питания, выслушивал жалобы и тайком передавал суть их переговоров судье. Еще поговаривали, что в молодости, когда слух у старика Джо был намного лучше, он подслушивал прения присяжных заседателей через тонкую сосновую дверь, которую сам же выбрал и установил. Теперь подслушивать он уже не мог и по секрету своей жене — и только ей! — поведал о том, что после окончания этого мучительного процесса он скорее всего избавится от своего старого пистолета раз и навсегда. Слишком тяжелым стало для него бремя надзора за отправлением правосудия.

Джо улыбнулся и сказал:

— Прекрасно, я позову судью.

Как будто судья находился где-то в недрах здания суда и только и ждал, когда его позовет старик Джо!

Вместо этого он остановил секретаря и сообщил чудесную новость. Это и правда было замечательно. В старом доме правосудия никогда еще не проводились столь долгие разбирательства с участием такого огромного количества людей. Завершить такой процесс, не приняв решения, было бы позором.

Секретарь чуть слышно постучала в дверь кабинета судьи, затем шагнула внутрь и радостно объявила:

— У нас есть вердикт. — Прозвучало это так, будто она лично проводила трудные переговоры и теперь демонстрировала результат своей работы, словно преподносила щедрый подарок.

Судья закрыл глаза и вздохнул, глубоко и удовлетворенно. На его лице отразилась счастливая, слегка нервная улыбка, в которой виделось облегчение, даже неверие, и наконец он сказал: