— Например там у вас рифмуется Харламов и панама, что не есть здорово… а ещё принижается советский хоккей по отношению к канадскому, что совсем нехорошо…
— Бред какой-то… — пробормотал я, — и это все претензии ко мне?
— К сожалению не все… к нам также поступила информация, что вы зазываете молодых незамужних учительниц из вашей школы в свою квартиру с целью помыться в ванной.
— И что в этом такого? — решил я переть уже в наглую, — что, по-вашему, наши советские учителя должны игнорировать тот факт, что их коллеги имеют возможность помыться раз в неделю?
— Игнорировать, конечно, не должны, — на секунду запнулся инструктор, — но и делать такие сомнительные предложения молодым девушкам не следовало бы.
— А что в этом сомнительного? — решил идти до конца я, — в помывке горячей водой из-под крана?
Жменя зачем-то оглянулся по сторонам, но продолжил весьма уверенно:
— Но они же ведь голыми будут мыться.
— Ну да… не в пальто конечно, — подтвердил этот факт я, — и что тут такого?
— А то тут такого, что вы сможете за ними подглядывать, — вывалил уже всё до конца он, — если не ещё чего похуже.
— Ай-яй-яй, — сокрушённо покачал головой я, — логика прямо как в анекдоте про тёщу.
— Не знаю такого, — заинтересовался Жменя, — расскажите.
Я выложил ему анекдот про жену, тёщу и суку, он задумчиво выслушал и ответил:
— Не смешно, а скорее грустно. И нецензурные слова учителю не следует употреблять.
— Это «сука» что ли нецензурное слово? — возразил я, — да оно в словаре Ожегова значится, означает самку собаки и больше ничего…
— Плохо вы Ожегова читали, там вторым пунктом за этим словом числится буквально «мерзавец и негодяй» с пометкой «бранное».
— Хорошо, убедили, больше не буду его использовать, — скрепя сердце согласился я.
— Так что же мы будем делать, уважаемый Антон Палыч? — перешёл к итоговым выводам Жменя.
— А какие есть варианты? — ответил я вопросом на вопрос.
— Вариант, собственно, один — заведение на вас персонального дела, разбор на общем собрании школы, а дальше — что коллектив решит.