Да так и застыл, наблюдая, как молодой мужчина около тридцати лет сидит на корточках и бессмысленным взглядом смотрит в пол.
— Марк? — позвал его очнувшийся от ступора доктор. Но тот не отвечал. — Марк! Марк, что с тобой? — не выдержал Либштейн, подошел и потряс мужчину за плечо.
— А? А-а… Доктор, это вы. Знаете, я сейчас увидел что-то странное.
— Что именно вы увидели, Марк? Вы хорошо себя чувствуете?
— Не знаю, — очумело покачав головой, ответил тот. — А увидел я, как какую-то красивую женщину хватают на улице трое мужчин и волокут ее в машину. Та кричит, пытается вырваться, но ей затыкают рот. Все вокруг все видят, но молчат и почему-то отворачивают взгляды. А! Еще кричит она на незнакомом языке почему-то.
— Невероятно! — воскликнув, повернулся доктор к Теодору. — Именно этот образ я и заложил в установку. Все согласно вашим пожеланиям — вывести объект из равновесия. Та женщина — это должна была быть мать объекта. Если вы не ошиблись с фотографией, дорогой друг.
— Не ошибся, — равнодушно ответил Теодор. — Значит, снова провал? Объект отразил атаку?
— Именно! Именно, мой дорогой, что отразил! Это феноменально! Никогда раньше о таком не слышал, лишь мифы и легенды. Вы представляете, какой это нам дает шанс для изучения данного феномена?
— Феномены потом. Мне нужно снять с объекта его броню.
— Да погодите вы с броней, — отмахнулся ученый. — Надо изучить, как далеко он «отражает» атаку. Может ли это контролировать. А что если…? — остановился суетящийся Либштейн с лицом человека, на которого снизошло озарение.
— Доктор? — прождав почти минуту и не дождавшись никакой реакции, позвал Либштейна Теодор.
— А? Да, дорогой мой друг, это может сработать! — вырвался тот из своих мыслей.
— Мы снимем с него броню? — невозмутимо уточнил Вольфганг.
— Да плевать на эту броню, — снова отмахнулся Либштейн. — Вы не понимаете тех перспектив, которые нам могут открыться, если мы сейчас изучим парня. Если он не управляет своим «отражением», но его можно рассчитать, то тогда в теории мы сможем выполнить задание по внушению нужных нам мыслей русскому пророку уже в ближайшее время! Без уменьшения установки! Без риска для наших агентов! Прямо отсюда!!
— Успокойтесь, доктор, — флегматично положил руку на плечо Либштейна Теодор. — Нам нужно снять с него броню. Все остальное — потом.
— Я не могу снять с него броню, — раздраженный непониманием у главного охранника всех перспектив, сказал Либштейн.
— Тогда я вынужден забрать его у вас.
— Забрать? Как? Не отдам! — встал перед Вольфгангом маленький Либштейн, выпятив свое круглое пузико вперед.
— Не обсуждается.
— Я буду жаловаться! Мой дорогой друг, вы не можете так со мной поступить!