На Мариенплац Роман вел себя как настоящий турист — ахал, задирал голову, снимал — только почему-то не ратушу, а больше Марфу. А потом испросил кофе с брецелем, после чего они снова сели в машину и поехали в Нимфенбург.
Это была такая странная прогулка. Такое странное чувство. Когда они гуляли по дорожкам парка, любовались на фонтаны и лебедей и болтали обо всем на свете — Марфу не покидало ощущение, что она прогуливает уроки. Хотя она уроков никогда не прогуливала!
Но было именно такое чувство. Если бы не Роман — сидела бы она сейчас в кабинете управляющего перед монитором в окружении вороха бумаг. Или что-то обсуждала бы с Фанни.
А она сидит на скамейке в красивом регулярном парке и смеется, слушая Ромкины рассказы.
Он сказал: «Я соскучился». А как она соскучилась, оказывается! По общению с ним, по его голосу, по рассказам, в которых были и юмор, и меткое словцо, и фирменный Ромкин стиль. Марфе казалось, что она может так сидеть бесконечно долго, слушать его, смотреть на него, подставляя лицо неяркому осеннему солнышку.
Но тут позвонил Клаус.
— Марта, дорогая, во сколько вас ждать к ужину? Я собираюсь готовить колбаски, их лучше есть пока они горячие.
Марфа перевела взгляд на Рому. Он рисовал носком кроссовки на песке какие-то замысловатые фигуры.
— Мы будем через час.
— Как ваши дела, Роман? — Клаус решил развлечь гостя светской беседой. Рома ради разнообразия не стал выделываться за ужином и с аппетитом ел приготовленные Клаусом байройтские колбаски. Первое, что выучила Марфа о немецкой вообще и баварской в частности кухне — это как различать колбаски. Уже почти не ошибалась.
— Дела? — переспросил Рома, макая отрезанный цилиндрик в горчицу. Потом поперхнулся, запил водой, вытер невольную слезу. — Хороша горчичка!
— Ну да, дела, — невозмутимо повторил Клаус. — Вы же приехали в Мюнхен по делам?
— А, дела… Дела идут, контора пишет. Все в порядке.
Но Клаус не удовлетворился таким ответом.
— А чем вы занимаетесь, Роман?
— Я адвокат.
Выражение лица Клауса поменялось столь стремительно, что впору было рассмеяться. Он с большим трепетом относился к людям, которые разбираются в законах.
— А здесь вы потому, что… — начал он фразу, побуждая Рому к дальнейшим разъяснениям.
— Я здесь на переговорах. Большего сказать не могу, извините, — Рома аккуратно промокнул губы. — Коммерческая тайна.
Вот и вдвоем врем, Ромочка. Коммерческая тайна заключается в том, что ты сегодня в Нимфенбурге шипел на лебедей — потому что они шипели на тебя.