Выбравшись наружу, я уже спокойнее шел обратно к зданию, где сидел Лука. Он ответил мне, что его пока не схватили, но лишь потому, что решили, что он смог сбежать, пока подельник отвлекал. То есть я. Горе прятался в одном из нерабочих туалетов офисного заброшенного здания, так что его срочно нужно было спасать. Я уже думал написать Никифору, спросить совета или дать прямой приказ. Казалось, Лука очень крепко застрял, ведь здание, где он сидел, было полностью окружено. Сотни или даже тысячи системников и военных сновали вокруг, не оставляя нам ни шанса.
Или… наоборот?
Я пошел обратно от района суда, забредая куда-то в проулок. Долго искать не пришлось, какой-то мужчина в белой форме тут же показался среди грязной улочки. Я, делая растерянный вид, побежал к нему:
— Извините, — я пытался отдышаться, — фух… Я видел человека с пистолетом. Он пошел вот туда!
— Вон в тот дом? — уточнил мужчина, отворачиваясь, а я, не теряя секунд, с силой ударил его кирпичом по затылку.
— Извините, — пробурчал я, начиная раздевать системника.
Я забрал у него все, начиная с часов и заканчивая ортопедическими стельками. Перевоплотился в него, правда, натянув козырек фуражки пониже. Дальше все было проще, ещё один системник перекинулся со мной парой слов, я рассказал о странном парнишке, которого я задержал, и второй системник выразил интерес, сам направившись в проулок. Я показал ему связанного раздетого мужчину, а когда тот сел, чтобы его осмотреть — я совершил ещё один быстрый удар. Эту форму я распихал по карманам, надел двое штанов и тд. Обувь было некуда положить, так что я надеялся на то, что никто не заметит, что один почему-то в другой обуви. Штаны откатить и все.
Что интересно, в здание я вошел без проблем. Махнул паре системников, спокойно поднялся на нужный этаж и не без труда нашел Луку. Тот, хоть и был предупрежден, все равно знатно офигел. Быстро ввинтившись в одежду, что я принес, Горе первым вынырнул из кладовки. Это было так странно и одновременно круто… Мы просто, словно так и надо, покинули здание, направившись дальше. Горе, конечно, очень расстроился, что ему пришлось оставить винтовку там, но мы оба понимали, что втроем нам не спастись.
Стараясь не выдать спешки, мы нашли спрятанный уже мною рюкзак, переодеваясь в кустах. Оттуда, забрав с собой форму системников, направились в лес. Это было чертовски страшно и рискованно, но, черт! Мы не только убили Власову, но ещё и сумели спастись. По плану Никифора, Лука должен был успеть покинуть здание до облавы, но это оказалось просто невозможно. Так что именно моя импровизация в итоге спасла нашего стрелка. Знаю, что это не совсем правильно, но внутри, спускаясь вдвоем в катакомбы, я надеялся, что остальные оценят мою изобретательность. Ситуация с сейфом все ещё была острой, из-за неё хотелось сквозь землю провалиться. Так что может спасение Луки добавит мне очков репутации?
Горе тоже молчаливо офигевал. Было видно, что он в той комнатушке простился и с жизнью и со свободой. Но от осознания, что все позади, его как-то даже разморило. Под землей мы прождали поезда почти три часа, при этом уже оба начали нервничать. Вдруг кто-то пошел бы искать нас здесь, это самое очевидное место для побега! Но поезд пришел скорее, чем системники додумались, так что мы окончательно расслабились, просто разлегшись на голом полу вагона.
— Поверить не могу, — вдруг расхохотался Лука. Я раньше не видел его таким. — А что ты сделал с теми системниками? Они мертвы?
— Нет, но вырубил я их хорошенько, — тоже усмехнулся я, глядя в ржавый потолок вагона. Нас так уютно покачивало, и это не смотря на то, что мы лежали не на мягкой полке с чистым постельным. — Знаю, рисково. Но всем лучше, чем на нас повесили бы ещё двоих.
— Нужно будет взять у Лиса блокаторы, — отмахнулся Горе, пригладив потом черные волосы, влажные от пота. — Сейчас уже все остальное неважно. Мы убили Власову. Мы живы. Честно, до последнего не верил, что твой безумный план сработает. Ты мыслишь не так как мы. Это из-за пребывания в системе?
— Нет, не думаю, — после паузы, тихо ответил я. — Я почти ничего не помню, так что может поэтому. Я где-то читал, что все наше прошлое — это как вот ржавчина на этом вагоне. После некоторых событий, она появляется и с каждым днем разрастается все сильнее, сжирая нас изнутри. Её можно содрать, очиститься, суметь оставить все позади. Но рано или поздно она все равно вернется. И те, кто не избавляются от ржавчины, в какой-то момент просто…
— Остаются доживать век полные дырок, — закончил за меня Горе, глядя на дырявый бок вагона. — Выходит, все забыв, ты избавился от слоя ржавчины?
— Да, думаю… да.
— Как ещё это можно сделать, если не готов подставлять голову под побои? — усмехнулся Лука, делая вид, что просто поддерживает беседу без особого интереса. Но в его глазах виднелась такая пустота, что я сразу понял — ржавчины на парне полно.
— Смотря, что за ржавчина, — пожал я плечами. Что? Я не психотерапевт, не знаю, как люди с этим справляются. — Боль нужно уметь проживать. Давать себе почувствовать её. Выплескивать эмоции. Говорить со врачами.
— Зачем врачам мои рассказы? — усмехнулся Лука. — Им бы анамнез собрать, да и делов.
— Нет, не тем врачам, — я с горечью улыбнулся, понимая, что куда там психологам в нынешнем мире. Тут здоровых людей не найдешь. — Ты знаешь, раньше, до ядерной зимы, были и другие врачи. Они занимались лечением головы. Не от травм, а от… от этой самой ржавчины. Выписывали лекарства, проводили лечебные сессии. Сейчас бы это, кстати, никому не помешало.