Измена. Доктор, ты (не) узнаешь о сыне

– Ты новенькая? – спрашиваю я, наблюдая за незнакомой блондинкой, которая только что упала рядом со мной. – Д-да, – отвечает она, поднимая на меня испуганный взгляд. Чёрт возьми. Эта неуклюжая девушка испортила мой костюм прямо перед вылетом! Мне следовало бы её отчитать, но… Когда я смотрю на эту очаровательную стюардессу, в голове начинают появляться самые непристойные мысли. Я придумал более подходящее наказание. – После собрания останетесь в моём кабинете. Нам нужно поговорить…

– Ты спал с другой! Долгое время изменял мне, пока я страдала после выкидыша! Заделал ей ребенка! Предатель! Вместо ответа мой муж молча испепеляет меня взглядом. И это молчание говорит больше любых слов. – Значит, это всё правда, – горько вздыхаю я. – Да. Она беременна, – произносит мой муж, сжимая зубы. – И от ребенка я не откажусь, если он действительно мой. Но послушай меня. Ты всё не так поняла… Вчера я узнала, что беременна. А сегодня утром застала любовницу мужа, которая хозяйничала на моей кухне. Бороться за предателя я не собираюсь – уйду и воспитаю ребенка сама. Через четыре года я вновь встретила бывшего. У него теперь семья, ребенок. На мою дочь, как две капли воды похожую на него, он смотрит дикими глазами и делает вид, что совсем не помнит меня.

– Крылова, чёрт побери, – шепчет мне в губы главный хирург, одновременно снимая белоснежный халат с моих плеч, – Моя запретная девочка, что ты со мной делаешь? – Владислав Игоревич, вы действительно хотите, чтобы я ушла? – мурлычу в губы этому двухметровому темноволосому красавцу, стягивая с него хирургический костюм. – С чего ты решила, что я тебя отпущу? – умелые руки доктора бесстыдно блуждают по моему телу. От их прикосновений я почти теряю рассудок от накатывающих волн удовольствия. С губ срывается тихий стон, и мой рот сразу закрывается сильной и крепкой мужской ладонью. – Тише, девочка, – шепчет Гурский мне на ухо, – Нас могут услышать. Раздаётся звук расстёгивающейся ширинки. Да, да, да! Пусть на глазах у всего отделения мы практически враги, но когда остаёмся наедине – между нами возникает необъяснимая дикая химия, противиться которой мы не в силах. Стук в дверь. – Владислав Игоревич, к нам экстренно везут больных после автокатастрофы. Без вас не справимся…

– Да, я сплю с твоим мужем, – с самодовольной ухмылкой произносит лучшая подруга. – Я не верю тебе… – отвечаю я дрожащим голосом. – Он не мог, он не такой! – Наивная… Все они одинаковые. Стоит лишь слегка поманить мужчину, дать то, чего он хочет, и он окажется у твоих ног. – И что же ты ему пообещала? – То, чего ты не можешь ему дать. Ребёнка. Родион на коленях умолял меня родить с ним ребёнка, – девушка гладит свой живот и добавляет: – Два месяца. В один день я узнала о своей беременности и о том, что моя лучшая подруга ждёт ребёнка от моего мужа. Не в силах смириться с этим, я убегаю от мерзавца и начинаю новую жизнь.

– Мне не о чем разговаривать с предателем, который увёл мою сестру и сделал ей ребёнка на дне рождения нашей дочери, – с отвращением произношу эти слова, буквально выплёвывая их. Михаил просто стоит. Стоит и молча смотрит мне в глаза. И это молчание сейчас звучит убедительнее любых его слов. – Откуда ты знаешь? – спрашивает он. Господи… По позвоночнику пробегает холодок. – Значит, я права, – обессиленно выдыхаю я. – Да, – цедит сквозь зубы мой муж. – Но послушай меня, я всё тебе объясню.

– Проснулась, – доносится из угла комнаты резкий мужской голос, пронизывающий воздух, как стальной кинжал. Кто это? Где я? Почему я ничего не помню?! Паника охватывает меня, и по позвоночнику пробегает табун мурашек. Поднимаю взгляд на незнакомца и вижу лишь хищный блеск шоколадно-ореховых глаз, которые, кажется, пронизывают меня насквозь. – Кто вы? – мой голос дрожит, но я стараюсь выглядеть смело. Хотя на самом деле я страшно испугана. Высокий, статный мужчина в чёрном деловом костюме встаёт с кресла и, словно дикий зверь, грациозно подходит ко мне. – Я твой спаситель, – ухмыляется он и садится на кровать рядом со мной. – О чём вы?… – Все твои долги списаны, – снова ухмыляется он, показывая идеально белые зубы, – Однако ты кое-что подписала… Теперь ты – моя. – Ничего я не подписывала! – Ошибаешься.